Работы Владимира Асмирко невозможно просмотреть бегло, «просто», как красивые пейзажи, без риска пропустить в них самое главное – приглашение к размышлению и медитации.
За кажущейся, на первый взгляд, простотой и правильностью композиции, кроется сложный и богатый, в некоторой степени, классический подход к искусству и внутреннему темпоритму картины. Каждая фотография медленно втягивает в себя, в свой мир, как будто камера, постепенно наезжая и увеличивая детали на заднем плане, призывает зрителя совершить то же путешествие, которое первым совершил Автор: случайная находка места и сюжета, поиск в нём самой главной черты. Только потом срабатывает механизм ассоциации, понимания и, наконец, осмысления.
Неслучайно, во многих фотографиях использован принцип, который можно было бы назвать «перевернутой смысловой перспективой»: крупно, на первом плане и в фокусе случайная деталь – лодка, дерево, ветка, старый перекошенный забор или клубок тумана. Их видно чётко, отчетливо, но, несмотря на центральное положение в композиции, не в них главное. Главное находится вдали, на фоне, в расфокусе, за леонардовской толщей непрозрачного воздуха, как бы не желая показать себя сразу, приберегая свою тайну на потом. Взгляд тогда перемещается в глубину, как в Брюгелевской картине, и изучает, и постепенно осваивает увиденное.
Проделав этот путь, глаз возвращается обратно, к исходной точке, чтобы охватить и осмыслить всё целое. И тогда возникает ощущение «присутствия»: за рамками фотографии простирается во все направления тот же воздух, та же земля, и мы внутри сюжета, почти – его виртуальный компонент. Немалое время, которое мы уделили картине и путешествию вглубь ее перспективы, сделало нас частью ее мира.
В этом замедленном темпе наблюдения, отражена античность изображенных сюжетов – вековых стен, отшлифованных временем камней, безвременных лиц. Здесь не место беглому прикосновению, свойственному современной суете. Необходимо окунуться в иное время, может быть, в вечность и бесконечность, в поисках сущности бытия.
Свет в работах Владимира, как правило, заполняющий, не контрастный. Краски – яркие, вибрирующие, но не кричащие. Это наталкивает на мысль, что его не столько интересуют конфликт, борьба светлого и темного, сколько, наоборот, чувство общей гармонии и единства мира. Потому, настроение его фотографии – созидательное, радостное.
Будучи глубоко и истинно русскими в духе, идеалах и сюжетах, эти фотографии несут в себе общечеловеческий смысл и духовную энергию. Рассказывая о русской широкой земле и душе, они обращаются к сердцу каждого, приглашая его совершить в своей собственной стране подобное путешествие, с целью найти и открыть для себя свои корни, почувствовать и понять родную землю, полюбить ее и народ, живущий на ней так же глубоко и преданно, как русский художник любит свою страну. Без этого понимания и без этой любви, можно утратить свое национальное и духовное богатство, индивидуальность и неповторимость своей культуры. А с ней – и свое будущее.
Элеонора Волпе, кинорежиссер Дублин