Айзенберг Михаил (г.Москва)

Михаил Айзенберг родился в Москве. Окончил Московский архитектурный институт, работал архитектором-реставратором. В советское время не публиковался, в постсоветской России выпустил пять книг стихов и две книги эссе о современной русской поэзии. Преподавал в Школе современного искусства при Российском государственном гуманитарном университете. Руководил изданием поэтической книжной серии издательства «ОГИ» — одним из важнейших проектов поэтического книгоиздания рубежа 1990—2000-х гг., с 2006 г. курировал поэтическую серию «Нового издательства». Лауреат премии Андрея Белого (2003), премий журналов «Знамя» и «Стрелец».

Михаил Айзенберг

 

                       I

Человек, пройдя нежилой массив,

замечает, что лес красив,

что по небу ходит осенний дым,

остающийся золотым.

 

Помелькав задумчивым грибником,

он в сырую упал траву

и с подмятым спорит воротником,

обращается к рукаву.

 

                              II

Человек куда-то в лесу прилег,

обратился в слух, превратился в куст.

На нем пристроился мотылек.

За ним сырой осторожный хруст.

 

Человеку снится, что он живет

как разумный камень на дне морском,

под зеленой толщей великих вод

бесконечный путь проходя ползком.

 

И во сне, свой каменный ход храня,

собирает тело в один комок.

У него билет выходного дня

в боковом кармане совсем промок.

 

* * *

Мелкий дождик ходит тихо,

как индейский проводник.

Вот крапива, вот гречиха.

Кто садовник? Я грибник.

 

Елей пасмурная хвоя,

их драконья чешуя.

Но не вижу ничего я.

Ничего не слышу я.

 

Только слышу - тоньше вздоха

ветер ходит надо мной,

да шумит ольха-елоха

далеко за тишиной.

 

С неба ровно-голубого,

из недальнего угла

для живущего любого

изготовлена стрела.

 

Кто успеет уклониться,

лёт ее признав едва?

Вот невидимая птица

и поет как тетива.

******

Что я тебе скажу

как частное лицо частному лицу –

открываешь глаза и видишь свои ладони.

Что за сон такой?

Подскажи; помоги жильцу

не поместиться в доме.

 

Вот он сейчас повернется к себе лицом –

где-то ему под сорок.

Что это было?

Качка, дорожный сон

в душной кабине и на плохих рессорах.

 

Кто это был тот, что еще вчера

в легких ходил и в добрых?

Так неопрятен вид своего добра,

что второпях бежишь от себе подобных.

 

Воля моя, где, – на семи ветрах

свист и высок и сладок.

Вырвется вдруг: я не червь, я не прах,

я не меченый атом в подпольных складах.

 

Кто разменял мне волю? Своих кругов

не узнаёт, ступая.

Мысль отлетает точно на пять шагов

и тычется как слепая.