Гандлевский Сергей

Сергей Гандлевский родился в 1952 году. Окончил филологический факультет МГУ. Работал школьным учителем, экскурсоводом, рабочим сцены, ночным сторожем; в настоящее время литературный сотрудник журнала «Иностранная литература». В 70-е гг. входил в поэтическую группу «Московское время» (вместе с А.Цветковым, А.Сопровским, Б.Кенжеевым...). Публикуется с конца 80-х. Премия «Малый Букер» (1996) за повесть «Трепанация черепа». Премия «Анти-Букер» (1996) за книгу стихов «Праздник».

 

Сергей Гандлевский

Портрет художника в отрочестве

 

I

Первый снег, как в замедленной съемке,

На Сокольники падал, пока,

Сквозь очки озирая потемки,

Возвращался юннат из кружка.

 

По средам под семейным нажимом

Он к науке питал интерес,

Заодно-де снимая режимом

Переходного возраста стресс.

 

Двор сиял, как промытое фото.

Веренице халуп и больниц

Сообщилось серьезное что-то -

Белый верх, так сказать, черный низ.

 

И блистали столетние липы

Невозможной такой красотой.

Здесь теперь обретаются VIP-ы,

А была – слобода слободой.

 

И юннат был мечтательным малым -

Слава, праздность, любовь и т. п.

Он сказал себе: «Что как тебе

Стать писателем?» Вот он и стал им.

2006

 

II

Ни сика, ни бура, ни сочинская пуля –

иная, лучшая мне грезилась игра

средь пляжной немочи короткого июля.

Эй, Клязьма, оглянись, поворотись, Пахра!

 

Исчадье трепетное пекла пубертата

ничком на толпами истоптанной траве

уже навряд ли я, кто здесь лежал когда-то

с либидо и обидой в голове.

 

Твердил внеклассное, не заданное на дом,

мечтал и поутру, и отходя ко сну

вертеть туда-сюда – то передом, то задом

одну красавицу, красавицу одну.

 

Вот, думал, вырасту, заделаюсь поэтом –

мерзавцем форменным в цилиндре и плаще,

вздохну о кисло-сладком лете этом,

хлебну того-сего - и вообще.

 

Потом дрались в кустах, еще пускали змея,

и реки детские катились на авось.

Но, знать, меж дачных баб, урча, слонялась фея -

ты не поверишь: все сбылось

2007

 

***

Самосуд неожиданной зрелости,

Это зрелище средней руки

Лишено общепризнанной прелести -

Выйти на берег тихой реки,

Рефлектируя в рифму. Молчание

Речь мою караулит давно.

Бархударов, Крючков и компания,

Разве это нам свыше дано!

 

Есть обычай у русской поэзии

С отвращением бить зеркала

Или прятать кухонное лезвие

В ящик письменного стола.

Дядя в шляпе, испачканной голубем,

Отразился в трофейном трюмо.

Не мори меня творческим голодом,

Так оно получилось само.

 

Было вроде кораблика, ялика,

Воробья на пустом гамаке.

Это облако? Нет, это яблоко.

Это азбука в женской руке.

Это азбучной нежности навыки,

Скрип уключин по дачным прудам.

Лижет ссадину, просится на руки -

Я тебя никому не отдам!

 

Стало барщиной, ревностью, мукою,

Расплескался по капле мотив.

Всухомятку мычу и мяукаю,

Пятернями башку обхватив.

Для чего мне досталась в наследие

Чья-то маска с двусмысленным ртом,

Одноактовой жизни трагедия,

Диалог резонера с шутом?

 

Для чего, моя музыка зыбкая,

Объясни мне, когда я умру,

Ты сидела с недоброй улыбкою

На одном бесконечном пиру

И морочила сонного отрока,

Скатерть праздничную теребя?

Это яблоко? Нет, это облако.

И пощады не жду от тебя.

 

1982