София Маццони

София Маццони

сценограф

Выпускница Берлинской высшей школы искусств родилась в Чебоксарах и закончила здесь Художественное училище. Сейчас она живет в Берлине, работает как в Европе, так и в Америке. Живая легенда мирового театра Питер Штайн однажды выбрал именно ее неожиданный вариант оформления студенческого спектакля. «Эти русские всегда придумают что-то неожиданное», -- сказал мэтр о ее работе. Интересный творческий дуэт сложился у Софии Маццони с  режиссером Русского драматического театра Владимиром Красотиным. Они работают уже над шестой совместной постановкой. Премьера спектакля «Прогулка в Лю-Бле» ожидается в апреле. На это же время в Художественном музее готовится персональная выставка сценографа.

–  Соня, твоей первой работой в Русском драматическом театре был спектакль по повести Достоевского "Дядюшкин сон". Как ты относишься к этому спектаклю, не страшно ли было браться за этого писателя?

–  Этот роман мне кажется не очень типичным для Достоевского. Как говорят немцы -- слишком mild  (мягко) для него. Больше похоже на смесь Гоголя с Чеховым. Наш «Дядюшкин сон“, мне кажется, получился симпатичным.

–  Как ты обычно начинаешь работать над спектаклем?

–  Я обычно „ вживаюсь“ в текст -- мне нужно прочувствовать его внутренний конфликт, услышать внутреннюю музыку, ритм, цвет. Тогда появляется видение чего-то пластичного, определенный цветовой  нюанс. Потом уже остаётся следовать ему как путеводителю и лишь осторожно “лепить“ из него что-то конкретное, подгонять под желание режиссёра, сцену, технические возможности театра. Но первое впечатление для меня всегда очень важно. Как говорил мой немецкий профессор, „ думать животом“ или следовать интуиции – это редкий дар, нужно его беречь и воспитывать.

– Чем отличаются репертуарные театры России и Германии?

–  Экономика диктует развитие культуры. В Германии есть государственные и частные театры. Сейчас, увы, многие закрываются. Провинциальные  театры здесь должны быть одновременно и музыкальными и драматическими, чтобы содержание мастерских обходилось дешевле. В репертуарном театре как минимум 15 премьер в год. Такое расписание и изматывает и воспитывает одновременно. Так что могу со знанием дела сказать, что работать на Западе -- это довольно тяжёлый труд. И когда я приезжаю в Россию, меня иногда удивляют жалобы на нехватку времени, денег и вдохновения. Хочется пригласить их к нам и показать настоящий молох.

–  Твой муж тоже художник, он занимался русским авангардом. У вас есть совместные проекты?

–   Маркус занимается графическим и электронным дизайном. Благодаря ему, я тоже уже приобрела некоторый опыт  в книжной иллюстрации. Любовь к русскому авангарду -- наше объединяющее начало, база нашего творческого развития и совместной жизни, т.к. авангардизм –  это не только художественное течение, но и жизненный принцип.

–  Тебе нравится заниматься художественными изобретениями?

– Для меня каждая новая работа - это художественное изобретение, максимальное использование всех накопленных знаний и интегрирование новых. Иначе невозможно удержаться  „на плаву“. Необходим прогресс, развитие.

 Я люблю использовать новые технические возможности, смешивать визуальные жанры: например, элементы кино в театре, новое использование света, современных течений моды и т.д.

–  Расскажи о твоей работе в театре Кабуки. В лексиконе любого японца два самых распространенных слова -- это традиции и предки. Как современный западный художник может постичь такой театр?

–   Работа в театре Кабуки –  это слишком громко сказано. Они приезжали к нам на гастроли и им была нужна помощь аборигенов, чтобы организовать „ рабочий процесс“: в обслуживании актёров. Классический японский костюм не застёгивается, а завязывается, и очень важно контролировать „посадку“ костюма сзади, так что надеть костюм самостоятельно актёры не могут, им нужен помощник. Надеть  кимоно –  особенное искусство. Каждое движение одевальщика учится годами: подтянуть длинное одеяние до небходимой длины, зафиксировать его, проконтролировать паралельность швов, а завязать пояс определённым образом –  это уже вообще мистерия! Я очень люблю всё японское, мне нравится их культура, дисциплинированность, вежливость и в то же время открытость, любопытство и небоязнь нового. Мы очень подружились, хотя они плохо владеют инностранными языками. Но язык сердца и жестов нам помог.

–  Желаем тебе успеха в новой работе.

–  Спасибо.

Интервью: Рита Кириллова. Фото: Анастасия Григорьева